Собрались как-то вместе две широких родственных души и одна мелкая. И стали они вместе жить-поживать.
Широким душам и жилось на этом свете широко и вольготно, а мелкая же все норовила пропасть куда-то, завалиться в какую-нибудь щель.
Она была жёсткая и колючая и потому, попадая между оболочками широких, но мягких душ, причиняла им страшную боль. Она колола их своими острыми колючками, грозя проткнуть тонкие и чувствительные оболочки. И мучила она их и пытала, питаясь их энергией и добротой.
Но те души были широкими и большими и потому стойко терпели все колкости и пытки. Им было жалко мелкую душонку за то, что она ещё такая маленькая.
А между тем, мелкая душонка росла и крепла, подпитываясь так же и этой жалостью. Росли и укреплялись её колючки, превращаясь в грозные шипы. Они упирались в оболочки широких душ, вонзаясь в них всё глубже и глубже, причиняя тем самым уже просто невыносимую боль.
Но в том то и суть, что через эти острые шипы, как через проводники, мелкая душонка вбирала в себя живительные силы от душ широких.
Долго ли это продолжалось, коротко ли? Неизвестно. Только как-то раз раздался страшный грохот. Это не выдержала одна из широких душ, устав от мучительных колкостей. Оболочка её лопнула и упала на землю, подобно воздушному шару, из которого вышел весь воздух. Сама же душа, освободившись от бренной оболочки, с невероятной быстротой устремилась ввысь, в голубые небеса. Туда, где не будет невыносимой боли и страданий, туда, где всегда светло и ясно…
Мелкая душонка, потеряв надёжную опору, стремглав полетела вниз и, упав на грешную землю, покатилась по её камням, ломая свои острые шипы.
Что же было дальше?
А конец этой грустной, но поучительной истории таков. Оставшись совсем одна, между небом и землей, самая последняя из родственных душ на всём белом свете, собрав в себя остатки теплоты и энергии, что есть сил, устремилась вверх.
Она летела всё выше и выше, пытаясь догнать родственную душу, без которой ей стало пусто и одиноко.
Но там наверху воздух был такой холодный, что наша душа стала постепенно остывать, скорость её полёта начала падать, и вот, наконец, её оболочка покрылась коркой льда и она сама пошла камнем вниз. На грешную землю. Туда, где лежала, засыхая без живительных сил, мелкая душонка, во мрак, в пустоту…
Михаил Быков.
