Пролог
— Дмитрий Анатольевич, доброе утро! Как Ваши дела?
— Сердечно приветствую, Владимир Владимирович! Какие у меня могут быть дела? Дела у Вас да у Генерального Прокурора, а у меня так, указики.
— Ну, что новенького?
— Новый Указ подписал. Вкратце о том, чтобы чиновники на всех уровнях сдали экзамен по персональному компьютеру.
— Вы прямо, как Чубайс с ваучерами — навыдумывал, вместо того, чтобы просто раздать народу по бутылке водки. Отправляйте сразу всех в отставку, ПК они выучить не в состоянии, чего же зря людей мучить?
— Нет, мне интересно, как они выкручиваться будут. Выкрутившихся оставлю при должностях.
— Так подкупят любого экзаменатора.
— А вот в этом вся и фишка: я позвоню своему приятелю, ректору Новосибирского университета, чтобы прислал какую-нибудь принципиальную студентку. Вот она и примет экзамен в Государственной Думе России, а московских они, разумеется, на корню купят.
— Удачи Вам! Хорошо, что наша телефонная связь надёжно защищена. Неплохой сюрприз получится.
***
— Михалыч, беда! Срочно на контроль все самолёты из Новосибирска, проверять каждую поссыкушку от семнадцати до двадцати двух лет!
— Что за хрень, Колян? На Ленинградском проспекте, что ли некого поставить? Там гостьи из дружественной Украины через каждые пять метров стоят, одна краше другой!
— Не до шуток нынче — экзаменаторшу шлют, думцев проверять.
— Океюшки, братан, не парься — всё сделаем.
— Ничто и никогда не могло прервать лекцию профессора Силантьева по квантовой механике для всего потока третьекурсников Новосибирского университета, даже когда за Сергеем Ломовым, отправившим в нокаут сразу двух гаишников на дороге, явился весь личный состав Толмачёвского отделения ГИБДД, чтобы закрутить ему ласты. Менты беспокойно переминались у дверей аудитории, дожидаясь окончания лекции, и терпели.
— Неожиданно двери аудитории разлетелись напрочь, и на пороге возник собственной персоной проректор по связям с общественностью:
«Медведева Анна — срочно к ректору!» — и умчался, даже не извинившись перед Силантьевым.
Когда Аня проходила мимо Силантьева, профессор не преминул съехидничать: «Я Вас предупреждал — нечего писать на моих лекциях стишки, другой Анны на всю Россию достаточно, делом надо заниматься!»
А поток радостно подумал: «Выгонят, наверное, Аньку — к ректору зря не вызывают. Ну и чёрт с ней, слишком гордая, недотрога хренова, новоорлеанская девственница…
Ректор в НГУ сменился недавно. Говорят, посадил его в это кресло Приятель из Москвы, но что бы там ни было, оказался неженатым, завидным универсальным женихом, как для безмозглых первокурсниц, так и для неврастеничных д. т. н.
Аня волновалась, конечно, но решила держаться холодно и горделиво, то есть оставаться собой в предлагаемых обстоятельствах, а собой она представляла примерно следующее: рост — 178 см, вес — 60 кг, бюст — 3, глаза — карие, зубки — 32, мейсенский фарфор обзавидуется, признанная университетская Поэтесса.
Те из университетских мальчиков, кто всем этим любовался в бассейне и слушал её стихи, на всю оставшуюся жизнь забыть этого не смогут, а тем, кто попытался проверить вселенскую красоту на осязание, какое-то время ещё придётся лечить разбитые носы в студенческой поликлинике.
Ректор встретил Анну оценивающим взглядом чиновника от науки, предложил присесть и сразу же изложил суть дела. Даже не дела, а Высокой Миссии, представляющей из себя нечто среднее между деяниями радистки Кэт, очередной подружки Джеймса Бонда и некого спец агента, роль которого не без огонька исполнила Настя Заворотнюк.
— Знаете, Анечка, — отечески проникновенно излагал ректор — нужно принять экзамен в палате лордов Государственной Думы на хоть какое-то знание персонального компьютера. Так решил Он, ничего не поделаешь. Народ непростой, надо с ним поделикатнее и в то же время попридержать их в строгости. Я выбрал Вас — не подведите.
У Анны потяжелело на душе, она отчётливо представила себе пациентов палаты лордов, набранных из кондовых партийно-хозяйственных работников, махровых комсомольцев, банкиров-мутантов и пр., но как откажешь ректору?
Уже почти согласившись, она всё же оговорила для себя один пунктик: если достанут — по морде!
— Анечка, какие морды — у них же депутатская неприкосновенность, им можно по морде только в междусобойчике.
Без всякого на то основания ректор вдруг перешёл на ты: «Какие «хвосты», незачёты — всё улажу? Деньги в бухгалтерии, билеты на самолёт в Москву туда и обратно забронированы, два часа на сборы и — с Богом!»
Неожиданно для себя Аня вдруг упёрлась и заявила, что у неё есть просьба, а вернее «кое-что», а уж совсем точно – три «кое-что».
— Выражайся яснее — всё будет, вряд ли у тебя какие-то невозможные просьбы.
— Первое «кое-что» — хочу в Петербург, в Эрмитаж, просто тупо постою пару часов перед картиной Анри Матисса «Танец». Второе и третье «кое-что» в Ленинградской области, но о них никому и ничего знать не надо. Ректор утвердительно качнул благообразной головой, и Анечка успела заметить, что взгляд государственного смысла и значения у него переродился в откровенно-оценивающий мужской.
На выходе в зал прилёта к Ане подошёл с кошачьей грацией плотно сбитый мужичок лет сорока и, представившись Сергеем Михайловичем, негромко сообщил: «Я в курсе всего. Сейчас отвезу тебя к думским, Анютка, и всё решим по дороге.»
Аня даже не успела ничего ответить, как уже была мягко и уверенно посажена на заднее сиденье тёмно-синего сияющего «Майбаха».
— В Думу, — коротко распорядился севший на переднее сиденье Сергей Михайлович — и «Майбах» рванул по встречной, не разбирая дороги, взвывая время от времени нестандартной сиреной и вызывая естественное раздражение нормальных водителей ослепительной мигалкой.
— Аня, там рядом с тобой «шмель» лежит, взгляни. Аня взвизгнула, пчёл смелая девушка побаивалась, но затейливый мужичок, усмехнувшись, пояснил, что это кошелёк.
— Тут сумка какая-то, а не кошелёк.
— Аня, терпенья никакого мне уже не хватает — открывай быстрей и считай, если хочешь. В общем, там достаточно.
В открытой сумке как-то неуважительно кучей громоздились доллары, не поддающиеся подсчёту. Большого ума не требовалось, чтобы понять — взятка.
— Это за экзамен, должно быть, а как, позвольте Вас спросить, я после этого посмотрю в зеркало? Кто там отразится?
— Да ты же и отразишься, только на нормальную девку похожая, в приличном прикиде и в бриллиантах, а если тебе двоек за прогулы наставят, — а ты непременно на какое-то время загуляешь, — купишь себе другой университет, где тебе будут ставить в любом случае одни пятёрки.
— Взятку я не возьму, — твёрдо ответила Анна.
— А мне что прикажешь делать? — пацаны собрали деньги на экзамен. Придётся взять оттуда пару пачек, найти на помойке киллерюгу безработного, и он с удовольствием прострелит тебе чёлку.
— Да нет, какой же Вы глупый. Мне самой жаль всех этих пожилых людей, уровень развития которых не позволяет им освоить комп. Да поставлю я им зачёты, слово студентки НГУ, а эту гадость уберите, пожалуйста, и пусть водитель, если это возможно, прибавит скорость, мне надо ещё успеть после экзамена на поезд в Ленинград.
— Сергей Михайлович, — подключился к разговору водитель, — можно я эту козу сибирскую матом, ведь и так сто семьдесят идём?
— Нельзя, давай двести, а когда в Ленинград её повезём — двести пятьдесят — у девушки там срочные дела, настоящие… «Майбах» подлетел к главному подъезду, и Сергей Михайлович проводил Аню в зал заседаний, где уже томился кворум добровольно-принудительно собранных депутатов.
