Иногда я задумываюсь, причём мысли мне обычно приходят в самых интересных местах. В общественном транспорте — когда сидишь, а стоящий рядом практически сел тебе своей не культурной жопой на твоё интеллигентное задумчивое лицо. На работе — когда на тебя орёт начальник, а ты молчишь и считаешь пуговицы на его рубашке или если совсем пипец, то приходится считать плитки паркета. В ванной, в кровати.…
Так вот в один из таких раз мне вступило — что каждый мужчина в моей жизни являет собой определенный жизненный период, и я погрузилась в прошлое.
№1. Подростково-юношеский период.
Когда я впервые влюбилась, лет мне было аж 18, это не значит, что до этого мне ночами не снился молодой преподаватель истории и одна очень знаменитая рок звезда, это было всё как бы понарошку.
От этих грёз только ныло внизу живота или пробегало ощущение приятной дрожи, а вот на этот раз всё было по-взрослому!
И думалось мне, что любовь будет прекрасной и вечной, как в куртуазных романах — в книгах же не могут врать?
Тогда я даже не догадывалась, что все прелести жизни уже топчутся на пороге у моей двери и не решаются войти.
По поводу «прелести и войти» — та ещё была задро@чка… Но, всему своё время.
В общем, от большой любви башню снесло на фиг, признаться с башней и до этого наблюдались трудности. И решила я сгинуть с родного дому от отчаяния из-за не понимания.… От того, что родители не одобряют моего избранника и т. д и т. п.
Как бы ни горестно это было осознавать, с детских лет мне твердили, что искать жениха себе надо богатого, а я как последняя дура вопреки родительским заветам, с самого начала велась не на деньги, а на пустую болтовню, которую такие же ненормальные как я романтикой называют.
Уходила из дома я весело, шумно — под раскаты брани, которые слышал весь посёлок, и заливистый лай собак…
Напоследок мама разодрала мне шею — ибо хотела ухватить за ворот, а потом ещё догнала и выдрала клок волос (наверное, на память — она ж у меня сентиментальная).
Мой жених был в аху@е… — иначе говоря, он не ожидал такого тёплого приёма. Да и вообще не ожидал, что мои родственники окажутся такие темпераментные и эмоциональные люди, которые так легко и виртуозно изъясняют свои мысли на чисто матерном языке.
Я же девочка вся такая романтичная, на скирде сена про звёзды потрыньдеть люблю, музыкой занимаюсь, стишки про любовь пишу…
Вот и сейчас бегу растрепанная, зареванная, а в руках книжка (наивный жених — он тогда не знал, что в Ницше спрятана моя заначка).
Заратустра не пиз@дел попусту («Как говорил Заратустра»), а работал у меня сторожем денег…
А мой жених был действительно беден как церковная мышь, причём в прямом смысле – по «профессии» он был иконописец, а программистом — так для души.… Нигде не работал и не изъявлял желания — клал болт на весь мир.
Я представляла, что мне придётся бросить институт, загубить свою молодую жисть, мыть полы и сортиры дабы прокормиться.
Но всё ради этого прекрасного чувства….
Этой ночью он привёз меня в город «Н» к своим друзьям. Встретили они меня радушно, пытались привести в порядок, накормить напоить, но мне было всё параллельно — на душе было очень херово…
В голове крутилось лишь одно
— Как дальше жить??? Что со мной будет???
Утром, когда друзья свалили на работу, мой сцука — несостоявшийся монах оживился… Он решил проверить — честна ли я с ним? Так ли я невинна, как говорю?
Завалив на диван от стал стаскивать с меня одежду, попутно заламывая мне руки… Действо происходило прямо на фоне ярко бьющего солнца в стёкла не завешанных окон. Мне было страшно, обидно, неприятно (всё тело трясло, я периодически всхлипывала, хотя длилось это несколько минут).
Порвал колготки, проверил, убедился, получил по морде.… А я в то утро приобрела устойчивую фобию к свету, точнее к заголению и интиму при свете…
За год сцука-моНах был выдрессирован и больше свои приходские фантазии на мне не рисковал пробыть; так только изредка ему дозволялось немного пошалить…
Его друзья меня научил курить куришку и бухать бухашку, но тока когда манаха дома не было.
Когда от моих волос пахло сигаретным дымом, он психовал и бился в истериках, но как-то своему — очень уж нудно, иногда меня это забавляло, и я специально его провоцировала…
К тому времени я стала серьёзно задумываться, что я умру девственницей.… Надо же когда-то начинать! Тем белее, что от рассказов более опытных девушек об ЭТОМ у меня аж ушки чесались…
Завлекла я его однажды в нашу комнату, пока студенческий народ лихо отмечал очередной, только им известный праздник на кухне и орал под гитару о том как «Села батарейка…». Хороший момент был выбран — друзьям явно было не до нас…
И вот я такая вся набрасываюсь на него и говорю:
— Давай! Я готова!
Он естественно схватил нежданчик,… через пару секунд лёд тронулся, и на пол полетела одежда, снятая впопыхах.
Обнимашки, целовашки, глубокое сбивчивое дыхание и,… и… в самый ответственный момент то, что должно быть твёрдым и упругим (с гордо поднятою головой) стало мягким, унылым и жалким, как и сам Паша – су@ка-моНах.
В эту секунду я не знала что делать, смеяться или плакать, очень хотелось отпиз@дить Пашу…
Я ничего не сказала, мне было обидно, пошла на кухню курить куришку, бухать бухашку, горланить дурным голосом — что-то из серии «Скажи мне спокойной ночи…»
Таким извращённым образом «сделать меня женщиной» пытались где-то около недели, а потом всё как-то получилось — не помню как. Трахался монах уныло — бррр,… мне не нравилось и я начала задумываться, может это фригидность?
Да и вообще мне с ним было скучно — этого не говори, так не красься, такое не носи — ты же не проститутка и т. п.
Не хватала куража и отрыва!
Я стала как-то иначе смотреть на других мужиков, и они как-то странно смотрели мне в декольте…
Судьба подкинула мне шанс… и понеслось…
