Я приехал из деревни в этот крупный городок. Мы с Максом глотнули фанты и остановили поезд. Долгое время считал, что в данной истории нет ничего особенного, необычного. По крайней мере для меня и тех, кто меня знает. Но расплодившиеся за последнее время на ресурсе креосы типа набухалсо-подралсо с ментами-разбил мошыно-вые@бал Светко, карочи все эти пацики-кострики убедили меня, что моя история ничем не хуже, а совсем наоборот.
Итак. 90-кокойты год. Парадокс галопирующей инфляции и свихнувшегося ценообразования привёл к тому, что мы – студенты могли себе позволить слетать в нерезиновую(с) или на йух чисто на выходные. Денежки у нас водились и помимо стипендии, а таяли они в те годы прямо на глазах и тратить нужно было сразу. Ваще до смишнова доходило – авиобелет в Адлер 720р., а нольпять казённой в Хадыженске 102р. (но кто там её пил, вопрос? слеза в каждом дворе). Но об этом в другой раз.
Морква, как много в этом… Отвлёкся, сорри. Карочи, помотавшись по неверслип, поглазев на зарождающийся капитализьм, прикупив шмотья в Луже, мы с моим закадыкой Максом собирались было отдохнуть в здании аэровокзала и даже приехали в оное. Но через полчаса нас охватила невье@бенная скука и зевота. Осмотрев товар коробейников-кооператоров, покурив на улитсэ модных сигарет COLOR (или как там их звали…), послушав перебранку частных сасистов, мы приняли решение ещё немного погулять по столице и добраться до Хатабабкино на электропоезде. Тем более табло с огонёчками сообщило нам, что рейс в край большой нефти задерживалсо.
Гуляим. Темнеет. Сложнотехнический прибор на руке показывает, что пора бы нам пора. Приехали на Павелеццкей, осмотрелись. Шумогам и толкотня. Вдруг я замечаю железно-зелёного монстра с заветной надписью на лбу – Домодедово.
— Макс, ноги в руки, сумки в зубы! – Тороплю я кореша.
Забежали, отдышались, пш-ш-ш…тыдык-тыдык, едем. Фу-ух, отлегло, успеле. Спрашивать, когда выходить не было резона, ибо каждому замкадышу(с) известно, что Хатабабкино – конечная и ниибёт. Мелькают заснеженные сумеречные поля-перелески, народу в вагоне убавляется. А забежали мы ессно в первый к тупику, то бишь теперь последний вагон. И вот из человеков в нашем вагоне остались только мы с Максом.
Дальше стало ещё интереснее. Поля-перелески в окнах сменились видом бетонных заборов, столбов с проводами и грязно-серых корпусов какойто промзоны. И тут поезд встал. И ниху@я. Двери не открываюццо, противный бапскей голос молчит. По нашим спинам пробежали мурашы. Мы пошли в голову состава, во всех вагонах ноубади. В первом вагоне возле кабины электроводил сидели две тётки со скучными литсаме. На наш вопрос – хде это мы, нах? полубапки ответили – дык в Дамадедаве. А хде эрапорт, нах? Дык эта Дамадедава, а вам нада была садицца на илектричку с натпесью «ырапорт», со смесью маасковскава и диривенскава акцента ответствовали они. Вотблянах. Зассада.
Макс рванул на себя ручку кабинной двери.
— Мужики, это чоблянах? Чо нам делать то теперь? Нашему отчаянию не было границ.
— Дык эта, или песдуйте до эрапорта (5 км.) или обратно на станцею (3 км.) будет ишшо электричка.
— А скоро она будет?
— Да вот она уже идёт. – И мы увидели вдалеке лобовую фару поезда.
Я сейчас уже не помню, умоляли мы его что то сделать или он понял всё по нашим лицам, но сделал он буквально следующее. Встав с левой стороны рельс по ходу поезда, он снял ушанку и произвёл ею несколько круговых движений. Далее было чудо. В чистом поле, аккурат поравнявшись с нами, поезд остановилсо. Как они умудряюццо так точно тормозить, респект и уважуха славным машинистам.
— Слы, подкинь мальцов до самолетов, опаздывают, вишь ли.
— Залазьте.
Наотрез отказавшись от кофейного ликёра (ничо более у нас не было), «данунах, я такое не пью», наш спаситель махнул на прощанье рукой и скрылся в метель. Дальнейшие события, как то — проход на борт после окончания регистрации (благодаря пробивным качествам Макса), взятие мной у случайного человека конверта с документами до нашего городка (и взятие у него же денег за доставку), не были для нас чем то из ряда вон. Такое бывало десятки раз. Как-нибудь опишу эти случаи. Даже ликёр распитый в самолёте на пустой желудок не вставил и не вывел нас из состояния шока.
А через несколько лет появилась упомянутая в эпиграфе реклама Фанты. Я позвонил Максу и спросил – Видел?
— Да видел, видел – ответил он, даже не уточнив, о чём я.
