— Ну, рассказывай, Петька, как это ты по воде ходить-то выучился?
— Как, как! Очень просто. Значится, дело было так.
Отправились мы как-то с моим брательником Андрюшкой на наше озеро на рыбалку. А погода в тот день, надо сказать, была не клёвая. То бишь клёва не было вовсе. Ну, хоть бы одна рыбёшка на закусь. Но у нас, как говорится, с собой было. Шандарахнули мы, значит, сначала по стаканчику за хорошую погоду, затем по-другому — чтоб рыбка, значит, ловилась большая, да маленькая. Но без закуси как-то быстро окривели.
А тут ещё смеркаться стало. Ветер усиливается, лодку качает.
Надо сматывать удочки и грести к берегу. И вдруг глядь — из темноты какой-то чувак волосатый к нам подходит, прямо по воде. Андрюшка от страху чуть за борт не свалился. А плавать, надо сказать, мой братан никогда не умел. Ох и перепужался, горемычный!
И вот тот волосатик и говорит нам — айда, мол, ребята со мной. Не рыбу, но человеков ловить будем. Сначала то мы и не поняли. Каких таких человеков? По бабам, что ли зовёт прогуляться?
Ну, мы ещё по стаканчику для храбрости на душу приняли и говорим, что по бабам, мол, не против. Возражений, стало быть, не имеем.
Андрюшка, тот всё же за борт свалился. Не удержался. Лодку-то, да и нас обоих качает. Но, о чудо, не утонул. И даже не замочился. Встал так сначала на карачки, затем, покачиваясь, на обе ноги.
Ни фига себе думаю. Приплыли. Сам за борт — прыг! Стою! Лодка — рядом, на якоре. А глубина там очень даже приличная. Смотрю на свои ноги и ничего не понимаю. Вот говорят — пьяному море по колено. А мне после кувшина выпитого — и по щиколотку не будет!
Так мы и пошли за тем парнем как загипнотизированные…
Как очутился дома и не помню.
Сильный шторм в ту ночь был. Лодку нашу волной к берегу прибило. И было мне очень плохо. Голова болела — похмельный синдром, стало быть. Провалялся я сутки в постели.
А на следующее утро патруль нагрянул. С пиками и дротиками. Дома настоящий шмон устроили. Всё вверх дном перевернули. Подпольную литературу искали. По какому такому римскому праву, ты в пьяном виде с возмутителем спокойствия по воде босяком шлялся? И не вздумай отпираться! Нам всё про тебя известно!
Я же в полный отказ. Ну, мол, отправились мы с брательником Андрюшкой на рыбалку — помню. Погода ещё была в тот день не клёвая. Рыбка, стало быть никакая не клевала. Ни большая, ни маленькая. Ну, дроболызнули мы с ним по чуть-чуть за хорошую погоду. Затем добавили ещё немного, чтобы клёв, значит, был.
Вдруг как ветер поднялся! Стало нас укачивать. Тут какой-то «пассажир за бортом» ещё пригрезился. Но не тонет, а наоборот — по воде идёт как посуху. Ну, думаем, приплыли. Допились до глюков! А дальше не помню. Вырубился напрочь.
К утру лодку волной к берегу прибило. Чуть не утопли мы тогда с братом.
Они не верят. Говорят, донесли им, что видели нас с Андрюхой в компании опаснейшего государственного преступника и возмутителя спокойствия, возомнившего себя Сыном Божьим.
Предстанешь, говорят, пред судом самого Пилата, блин, Понтийского.
А я им и отвечаю — «Ребята, так вашу, не берите на понт. Говорю же вам — забухали мы тогда с брательником круто. В отключке я был. Андрюшка — тоже в обрубе. Шторм поднялся. Не помним, как лодку к берегу прибило. Жена, вон, чуть вдовой не осталась. А детишки — сиротами.
Алиби у меня имеется. Вон и дети подтвердят!» А жена, не будь дурой, им и говорит — » Да какой он — политический! Что вы ему дело то шьёте? Пьянь он вместе со своим брательником-собутыльником на пару. Детки, вон, третий день ухи просят. Да разве от него дождёшься?»
Непонятливые какие-то ребята попались. Три раза пришлось им повторять, что не знаю я никакого Иисуса и никакого, стало быть, Христа, пока не отвязались.
А ходить по воде мы тогда, всё же, выучились! И многое другое ещё мы познали от Господа нашего и Учителя. Но об этом, Павел, я тебе в другой раз поведаю.
Михаил Быков. 01.02.2000 г.
