Напряженно громыхая, быстрый поезд, освещая в непроглядной темноте отполированные до блеска стальные рельсы, мчал на Восток. Плацкартный вагон, переполненный загоревшими телами, пахнул ощутимым запахом пота.
Валентина, невзирая на принятую пилюлю снотворного – не спала: раздражал крепкий запах пота чьих-то носков, которые сонный пассажир пытался подсунуть прямо ей в лицо. А еще волновало здоровье дочки Илоны, которая хотя и писала, что все в порядке, все же мамино сердце было не спокойно.
Неожиданно что-то до боли знакомое донеслось до ее слуха. Это знакомое слово или возможно какой-то звук прошил электрическим током все тело, тысячами маленьких барабанов застучал в висках, заставляя подняться, прислушиваться к этому звуку.
Валентина, прикладывая большие усилия, пыталась догадаться, что в этой вагонной тишине прозвучало для нее таким знакомым, приятным, родным и в то же время – болезненным. И вдруг как будто июльская молния осенила ее сознание – через окно она прочитала на помещении железнодорожного вокзала название города ее юности, ее первой и единственной любви.
Толкая сонных пассажиров, женщина наскоро собрала вещи, боясь, что поезд вот-вот начнет двигаться, и она не успеет сойти, выскочила на перрон.
Город, просыпаясь, встретил ее приятной, после душного вагона, прохладой, умытыми утренней росой клумбами. Валентина шла наугад, узнавая и не узнавая улицы, скверы, целые кварталы. А где-то лет двадцать пять назад это был ее родной город. Здесь она познала первую любовь и первую разлуку.
«Где ты моя любовь, помнишь ли меня»?
Сколько она так бродила улицами и как очутилась перед входом медицинского института – не помнит.
Поплыли воспоминания. Именно здесь учился тогда молодой, красивый Антон – ее единственная любовь, которую она, к сожалению, не смогла сохранить. Валентина стояла прямо напротив входа и вспоминала, вспоминала, вспоминала.
«Но что это? Я, наверное, сошла с ума, – мелькнуло в голове. – Не может быть. Нет. Нет. Неужели помешалась»?
Прямо перед ней, на входе в институт, где они часто встречались, стоял Антон, такой же молодой, коротко подстриженный – высокий и стройный. Попробовала взять себя в руки, даже посчитала вслух: «Один, два, три. Нет, слава богу, не сошла с ума. Тогда, что это»?
В эту минуту ее неожиданно осенила догадка: «Это же сын Антона»!
Уже не отдавая отчета своим поступкам, она вмиг оказалась возле юноши:
– Вы сын Антона? – голос ее от волнения дрожал, губы сковал минутный паралич, легкие будто окаменели, недоставало воздуха.
– Здравствуйте, Валентина Филипповна, – юноша пристально смотрел в глаза.
И было в этом взгляде столько тепла, столько неумело скрытой радости, что женщина почувствовала как из под ее ног медленно уходит земля.
– Откуда? Откуда вы, ты, знаешь меня? – к горлу подкатился упругий комок, глаза наполнились слезами, сквозь которые она уже ничего не видела.
Юношу тоже охватило волнение: неожиданно пересохший язык не слушался. Наконец, справившись с волнением, вымолвил:
– Ваше фото. Отец он вас до сих пор любит.
– Родной! – выдохнула Валентина и подстреленной птицей упала на грудь юноше.
