Начальник Главного областного управления сухо и сдержанно поздравил Николая Ивановича Фёдорова с пятидесятилетием и пожелал благополучно-садовой жизни в отставке.
Прохладность начальственного тона Николай Иванович заслужил, так как на него ещё рассчитывали на службе; польза от него была немалая, но юбиляр, полковник внешней разведки ФСБ, настолько устал дурить спецслужбы различных государств, включая хитромудрую «Моссад», что только и думал о том, как бы побыстрее вернуться в гражданскую жизнь полноценным человеком.
Внешне полковник Фёдоров гораздо больше был похож на Штирлица, чем сам Вячеслав Тихонов, не без внутреннего огонька сыгравший роль разведчика-призрака третьего рейха, а с нынешним Исаевым и неприлично было даже сравнивать — тот рядом с Николаем Ивановичем выглядел бы недоношенным и плохо выстроганным Буратино. Ну, это внешне.
А реальный внутренний мир настоящего полковника мало кто знал, включая начальника управления. Ни о каких садах он и понятия не имел, а всей своей душой стремился в бархатную благодать драматического, музыкального и оперного театров, на что во время прохождения службы времени катастрофически не хватало.
Вот и сейчас, на следующий день после ухода в отставку, он стоял возле театральной тумбы и размышлял, на что бы сегодня сходить. Рядом две беспокойные, расхристанные молодые женщины, не слушая друг друга, несли какую-то чушь, общий смысл которой заключался в том, что в театр ходят одинокие бабёнки, а настоящих мужиков нет, в принципе, нигде, не то, что в театре.
Тут-то Николай Иванович и осознал до конца знаковую предначертанность своей оставшейся жизни. Он будет водить в театр одиноких, замызганных жизнью, детьми и хозяйством женщин-бедолаг, тем более что по роду своей службы ему приходилось обижать и обманывать не только спецслужбы, а ещё государственных чиновников и необходимых для той или иной операции красавиц и уродин.
Он подошёл к подружкам и, вежливо приподняв шляпу, позволил себе включиться в их беседу: «Простите, сударыни, что прерываю…»
— «Наташка, этот мужик тебя в театр, по-моему, хочет пригласить…»
С Наташки всё и началось.
Потом театральных дам расплодилось великое множество — репертуар трёх театров города был исчерпан, и надо было вести на компьютере учёт, кого и на что водить, чтобы не случалось повторных выходов.
Бархат театральных кресел перестал приводить в трепет душу Николая Ивановича, а последующее околотеатральное происшествие и вовсе отвернуло его взор от театральных тумб и телефонной книги выводимых в свет дам.
Подкатила как-то на «Порше» к нему эффектная блондинка и предложила выгодную для пенсионера работу в её фирме «ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ ТЕАТР?» Он водит малокультурных богатых дам для обогащения их внутреннего мира в театр и имеет с этого десять процентов, а сейчас он блондинке просто мешает — слишком велика его популярность, и блондинкина фирма может лопнуть.
Николай Иванович вежливо отказался, на что бизнес-вумэн пообещала прислать к нему киллера, чем совершенно не разволновала его, поскольку именно с киллерами отношения выстраивались кристаллически прозрачно.
Пятеро незадачливых тружеников этой профессии имели кратковременное несчастье встречи с полковником Фёдоровым. Николай Иванович по жизни был незлопамятным человеком и ежегодно ездил потом поправлять их неухоженные могилки.
В общем, и дама эта поостыла, видя испуганные глаза наёмных убийц при упоминании имени «жертвы», и Николай Иванович к театру охладел.
Однажды, проходя мимо чистенько отремонтированного подвальчика, он увидел вывеску «Клуб триминО». Из любопытства зашёл. За столом сидели двое мужчин и девушка лет двадцати, ждали, по всей вероятности, четвёртого. На столе лежали фишки домино треугольной формы.
Девушка спросила глазами и бровями: «Составите компанию?» Николай Иванович ответил той же мимикой: «А кто же откажется от собственного счастья?»
Они с девушкой Таней в паре в этот вечер выиграли всё, а Николай Иванович трижды заканчивал игру фишкой на три стороны, что характеризовало высочайший класс игры.
На следующий день Таня пригласила его на университетский конкурс «Что? Где? Когда?», потому что благодаря чрезмерной интеллектуальности и многочисленных знаний из различных сфер жизни, мальчика себе найти она не могла в принципе.
Николай Иванович пришёл и вежливо спросил, хочет ли она, чтобы её команда стала чемпионом университета? Таня утвердительно кивнула и получила от полковника что-то вроде айфона.
— «Спрячь получше, экран будет виден только тебе — ответы я пришлю.»
После игры Таня, с сожалением отдав приборчик, спросила:
— «Где купили?»
— «Сам изобрёл»- честно признался Николай Иванович, — тебя не огорчит, что я служил в ФСБ?»
— «Да нет, а он ещё что-нибудь может?»
— «Конечно. Ты куда его прятала?»
— «Под юбку.»
— «Вот смотри — УЗИ определило, что ты физиологическая девственница.»
— «Классно! — взвизгнула Таня, — в смысле, все эфэсбэшники уроды, а пенсионеры, тем более.»
— «Да, пожалуй, так — миролюбиво согласился Николай Иванович.
— «Вы женаты?»
— «Был. Жену убили вместо меня двадцать лет назад, в августе.»
— «А я родилась в этом же месяце, странно, да? А кто убил?»
— «Я не знаю — он всё время визжал, пока летел в ущелье до валунов. По существу ничего не сказал. Это серпантин на Красную Поляну от Адлера.»
— «Вы придёте завтра играть в тримино?»
— «Приду. Я думаю, мы будем всегда выигрывать тройной фишкой.»
— «Я — тоже.»
