— … за совершенное изнасилование приговорить обвиняемого к восьми годам лишения свободы в колонии строго режима, без права апелляции, без права досрочного освобождения, без права переписки.
— Суд удаляется на перерыв.
Ну, бля, наконец-то, чайку-кофейку. Пятое заседание с утра, и все об изнасиловании. И этот приговор уже пятый раз произношу. Начинает настое@бывать. Я понимаю, работа есть работа. Никаких личных эмоций не должно и присутствовать.
А у меня, между прочим, вчера любимого кота убили. И, бля@дь, кому за это приговор вынести?
Какому ху@ю мой кот в подъезде помешал? Не орал, не ссал.
Он обычно сидит молча в окно пялится. Меня ждет, типа.
Дождался вчера, ага. Зубы все выбиты, глаза на выкате, жопа порвана. И где были Гринписы, 12 обезьян и Мы-против-Мехов?!
Ну чего, похоронил я его за домом со словами: «Я за защиту братьев наших меньших от сексуальных домогательств представителей верхушки пищевой цепочки!»
Ладно, расчувствовался. Пора обратно.
— Встать! Суд идет! — Слушается дело № 9696. Истец?
— Мой сосед изнасиловал одну из моих овец.
— Никого я не насиловал. Она сама пришла.
— Ага, бля@дь, и еще сама напросилась!
— Истец!
— Чего истец?! Пиз@дец! Насилуют овец!
— Адвокат. Ваше слово.
— По закону овца сама должна подтвердить факт изнасилования.
— Адвокат! Вы в своем уме? Как бессловесная овца сможет…
— Наху-ууу-й адвоката! Я бля-яяя, этова-ааа извращэ-ээээ-нца сама в турмэ-эээ сгною. Вся-ааа отара подтвэ-эээ-рдит.
