Конечно, ссоры были у нас и раньше. Но обычно мы тут же мирились. Когда внучка была маленькой, то совсем не умела дуться. Бывало, нашлепаю ее за какую-нибудь провинность, она отойдет в сторонку, немного постоит и бегом ко мне. Крепко уткнется лицом в мой подол и не отойдет, пока я не вытру ее сопящий курносый носик.
Почти с рождения внучка была со мной. Ради нее я рано, едва дождавшись 55 лет, ушла на пенсию. И по сей день ничуть об этом не жалею.
Мне первой Марина всегда сообщала о каждом, даже самом малозаметном событии в ее молодой жизни. Я знаю всех ее друзей, даже тех, кого ни разу не видела, ее педагогов. Она могла запросто прийти ко мне с целой компанией ребят и девчат. Им всем у меня очень нравилось, их всех я умудрялась размещать в своей маленькой однокомнатной квартирке, до полуночи поить чаем и потчевать нехитрыми угощениями. Я никогда не уставала от Маринкиных сюрпризов, никогда мне не было с ней скучно.
И, похоже, она питала те же чувства ко мне. Звонили друг другу по нескольку раз в день, говорили обо всем на свете. И вот уже несколько месяцев мой телефон молчит.
А предыстория нашей ссоры такова.
Примерно год назад Маринка с радостью сообщила, что познакомилась с одним замечательным парнем. Он учится тоже на третьем курсе, но другого, экономического, факультета. Зовут его Павлом. Я сразу поняла, что ее отношение к нему не такое, какое было к другим ребятам, которые очень часто посещали мой дом. Меня настораживало то, что она не торопилась нас познакомить. Ведь обычно всех, даже мало-мальски знакомых людей она стремилась показать мне, всегда спрашивала, что я думаю о том или о другом человеке. А тут — тишина. Несколько раз я пыталась прорваться через эту завесу, но она ловко переводила разговор на другую тему или отвечала, что у них мало времени для встреч, поэтому они хотят максимально быть вдвоем.
В конце летней сессии Маринка забежала ко мне в гости буквально на полчаса, сказала, что на следующий день у них с Павлом запланирован небольшой вояж по «Золотому кольцу». Оказалось, что у молодого человека есть старенькая иномарка, доставшаяся от отца по наследству, на ней они и поедут.
Не знаю почему, но при этом сообщении меня будто обдало холодом. Я очень сильно разволновалась, поэтому даже не могла сказать ей ничего вразумительного. Только пролепетала на прощание что-то об осторожности.
Вечером, наконец, придя в себя и собравшись с мыслями, позвонила. Трубку взяла дочь, сказала, что Маринка обещала быть поздно. Я попыталась объяснить ей причину своего волнения, просила, чтобы она не пускала девочку одну с посторонним человеком надолго из дома. Но дочь в ответ только рассмеялась, напомнив, что девочке уже двадцатый годок, она взрослый разумный человек, которому можно вполне доверять.
За те дни, что внучка путешествовала, я не могла найти себе места. И вскоре не покидавшее меня дурное предчувствие оправдалось.
Марина пришла ко мне с Павлом спустя день после приезда. Это было тем более странно, что в течение всего времени своего отсутствия она ни разу мне не позвонила. Я постаралась как можно теплее их встретить, накрыла хороший стол. Но они почти ни к чему не притронулись.
Молодой человек вел себя со мной почтительно и очень сдержанно, почти торжественно. Я думала, что сейчас они скажут мне о своей помолвке и будущей свадьбе. Я даже хотела им посоветовать букет невесты как выбрать. Но услышала совсем другое: как-то равнодушно и очень буднично внучка сообщила мне, что они решили пожить вместе, и она уже перевезла свои вещи на их съемную квартиру.
Не знаю, что стало со мной в этот момент, но только я не сдержалась и очень резко заметила, что обычно «пожить» приглашают содержанок. Неужели ты удостоена лишь этой чести?
В ответ на это Павел как-то по-дурацки расхохотался и «молодые» заспешили к выходу.
Я вспомнила, как ровно двадцать лет назад моя единственная дочь огорошила меня тем, что собирается переехать жить к своему молодому человеку, а ныне ее будущему мужу. Тогда я ответила, что позволю ей сделать это только через мой труп. После такого объяснения мы два дня, каждая в своей комнате, проплакали. А на третий день раздался звонок и возлюбленный сообщил дочери, что вечером придет к нам с матерью и отцом свататься. Они оба были тогда студентами, и ни я, ни те родители не горели желанием поженить их. Но все же мы выбрали свадьбу.
Замужество дочери оказалось удачным. И хотя им с мужем никогда не было легко, однако все трудности они преодолевали вместе. Из каждого поражения выходили с достоинством. Я на все сто процентов уверена, что, если бы тогда я или родители моего зятя разрешили молодым просто пожить вместе, то из этого так называемого гражданского брака вышел бы только брак.
Сейчас я не берусь сказать, что будет в дальнейшем с моей внучкой. Но предчувствия мои самые недобрые.
