Жил да был на белом свете один Царь-государь, и было у него три сына-царевича. Старший был умён, средний был ловок, а младший Иван по прозвищу Дурак был ни умён, ни ловок, зато дружил с «зелёным змием». С утра до вечера его можно было видеть в компании с бутылочкой зелья сорокаградусного. Он смеялся и шутил, был радостен и весел и от того любили его люди.
И вот как-то раз налетел на то царство-государство Змей Горыныч. Стольный град спалил дотла, самую красивую девку уволок за моря, за леса, за поля, за горы дальние. Страху нагнал на народ — жуть! С той поры и стал он частенько наведываться в то царство-государство. Уж больно ему девки тамошние понравились, целый гарем себе завёл. Они ему там и пели и плясали и всячески ублажали.
Совсем никакого сладу не стало со Змеем Горынычем. И снарядил тогда Царь своего старшего сына в поход против супостата, чтобы он умом смог одолеть чудище заморское. Долго ли, коротко ли, но вернулся старший царевич ни с чем, весь израненный и обожжённый языками огненными.
Послал тогда Царь в поход супротив Змея злодея своего среднего сына, чтобы он силой, да ловкостью смог одолеть чудовище ненасытное. И снарядил он его самым современным оружием — берданкой с подствольным гранатомётом и лазерным прицелом, да палицей самонаводящейся. Но вернулся средний сын без палицы и без берданки, весь опалённый языками огненными, да так и рухнул в ногах у батюшки.
Хотел было Царь послать в поход своего младшего сына, но лишь глянул на него спящего после очередных возлияний и послал… куда подальше.
А тем не менее проспался Иван-царевич, огляделся, видит рядом старший брат валяется весь обгоревший в бою неравном, с другой стороны средний брат, опалённый языками огненными.… Никак в себя прийти не могут от обиды поражения. Взвалил на себя младший брат недопитый ящик водки, да отправился «в гости» к Змею Горынычу.
Путь его пролегал через поля и леса, горы и моря. Устал он и измучился от той дороги дальней. Но вот как-то раз поутру в одном дивном лесу встречает он того самого Змея Горыныча. Тот увидал его и рассмеялся всеми тремя головами:
— Это кто к нам пожаловал такой смелый? Уж не тот ли самый Иван царевич? — Съедим? — Как пить дать — съедим!
— Да прежде, чем кушать меня, на-ка вот выпей, а уж потом закусывай! — сказал Иван царевич и с теми словами подвинул Змею ящик водки.
— Это что ещё за невидаль такая?!
— Водица огненная, сорокаградусная, ты выпей, а потом поговорим!
— Огненная, говоришь? Ну, что ж, это мне по нутру. Только ты со мной пить будешь, а то не ровен час, отравишь.
— Да чистая она, как слеза младенца. У нас с этим строго, лицензирование на всю вино-водочную продукцию ввели, — сказал Иван, — вздрогнем?
— Вздрогнем!
Выпили они по одной бутылочке, затем по другой, причём Змей пил в три раза больше, поскольку головы-то три, а желудок то один. Захмелел он жутко, в любви и уважении к Ивану-царевичу стал объясняться.
— Да, что ж ты раньше, дурачок, ко мне в гости не захотел зайти? Да мы бы с тобой им всем показали кузькину мать, — сказал он и погрозил лапой куда-то вдаль. Одному то на свете жить совсем тоскливо, никто тебя не понимает, вот и приходится развлекаться непотребным образом — то город какой-нибудь спалишь, то девку уволочишь. Да надоело мне всё это до жути, а что ещё делать? Тоска то страшная!
— Весьма я тебя понимаю, дружище! Я вот пью тоже не от хорошей жизни. Полюбилась мне девица красная — Василиса Премудрая, но никак не могу я завоевать её любовь, как только не пытался: на конкурсе лучших стрелков победил, ковёр волшебный соткал, скатерть самобранку раздобыл, а она ни в какую и знаться со мной не хочет. Не отвечает зазноба на мою любовь молодецкую.
— Ну, что ж, — говорит Змей Горыныч, — это дело поправимо. Давай ещё по одной, и я вмиг за ней слетаю. Мне это не впервой! А хочешь, забирай весь гарем!…
— Нет, спасибо, мне только Василиса люба.
— Ну, я полетел, — сказал Горыныч и нетрезво взмахнул крылами.
Долго ли, коротко ли, только возвращается он с ящиком коньяка, ящиком шампанского, ящиком водки, в когтях быка несёт, а на спине у него сама Василиса Премудрая в платье подвенечном. Кокетливо так улыбается Ивану царевичу и говорит:
— А согласен ли ты, Ваня, взять меня в жёны?
— Конечно, согласен! — отвечает тот, а сам рад радёшенек.
Змей Горыныч пока суть, да дело, быка того поджарил, и лихо справили они помолвку под шашлычок, да коньячок. Три дня и три ночи справляли, а потом Иван с Василисой забрались на спину к Змею Горынычу, да полетели в государево царство. А там уже плачут по Ивану царевичу, поминки справляют. Думают, что погиб он в неравной борьбе со Змеем Горынычем, ведь, старшие то братья его куда поумнее, да посильнее были, да к тому же ещё и непьющие. А этот то малохольный…
И вдруг прилетает Иван царевич верхом на Змее Горыныче, да ещё и с Василисой Премудрой в придачу. И свадьбу они три дня и три ночи справляли. И подарил им Царь государь полцарства, и стали они жить поживать, да добра наживать.
А Змей Горыныч гарем свой распустил по домам и был принят на службу царскую, стал он государство то от набегов всяческих завоевателей охранять. Как только чужое войско к стенам стольного града подойдет, Змей Горыныч тут как тут, налетит, один только пепел от того войска и останется.
Прознали соседи про такое дело и перестали на то царство войной ходить, а напротив, предложили Царю заключить пакт о ненападении, да договор о коллективной безопасности, чтобы, значит, Змей Горыныч и покой и воздушное пространство охранял. А Змею Горынычу за такую доблесть постановили по ящику водки выдавать и обеспечить полное пожизненное довольствие.
Так и подружился Змей Горыныч с «зелёным змием».
На том и сказке конец, а кто слушал — молодец! А некоторым нашим современным «Змиям» хотелось бы пожелать: «Уж лучше пил бы, что ли!» Не так ли, читатель?
Михаил Быков.
