Когда я вчера планировала, что бы такого приготовить и вспомнила о пачке творога, лежащей в холодильнике пару дней.
Мелькнула идея: О! Сырникам быть! Но потом вспомнила, что по-прежнему не ем сахар и ту кислинку творожную перекрыть нечем.
Казалось бы WTF?
Вспомнилось мне, как в детстве в начале 90-х подкисший творог шел в сырники, ведь с сахаром было незаметно кислинку; с белого хлеба щедро срезалась корочка чуть тронутая плесенью и оставшийся хлеб шел на гренки, там-то яйца и тоже сахар перекрывали воспоминания о несвежести; кислые ягодки дачи посыпали сахаром, в невкусный кефир тоже сыпали щедрые две ложечки, ведь полезно пить кефир на ночь. Сейчас герои изменились, но игра та же: горький кофе или чай сдабриваются (слово то какое, а!) сахаром, в большинстве продуктов, которые мы встречаем на полках в магазинах тоже ОН.
Отказавшись от добавленного сахара в декабре, я так и не вернула его в жизнь в тех количествах, что были раньше (печенья, пирожные, другие сладости и это только очевидные продукты!). И теперь нет варианта засыпать кислый творогов сахаром. Оп! И не получается больше добровольно сделать конфетку из говна, чтобы себя же им и накормить.
Как говорит один мой друг «Не так ли и мы??». Не так ли и я пытаюсь прикрыть хорошей миной плохую игру? Не так ли и я вместо может неприятного, но искреннего ответа, выдаю общее удобоваримое сладкое? Вместо «прости, мне неинтересно, давай поговорим о другом» подсовываю улыбку с отсутствующим видом?
Конечно, да. Хорошо, что замечая этот обман, у меня получается возможность это изменить и быть более искренней, строить более искренние отношения.
Если я вдруг скажу «Прости, давай поговорим о другом» (при условии, что это правда), это не потому что я вас не люблю, наоборот — значит вы мне ценны настолько, что я хочу открытые и настоящие отношения, без плесневого душка.
